План «Барбаросса»: как он зародился и почему провалился?

Сорок с лишним лет советское правительство скрывало от своего народа правду о так называемом пакте Риббентропа-Молотова (август 1939-го), о тогдашних событиях.

Заключая этот договор, Сталин словно приглашал Гитлера напасть на СССР. Во-первых, создал для Германии территориально-стратегические предпосылки к этому (общая граница Советского Союза и Рейха после разделения Польской земли между ними), во-вторых, заранее обеспечил нацистское государство военно-стратегическим сырьем из наших запасов, в-третьих, поссорил СССР с демократическими странами, которые желали мира.

Пакт развязал руки Гитлеру для ведения войны против Запада. Народный комиссар иностранных дел СССР Молотов должен был под видом «нейтралитета» поддерживать Германию политически, а нарком Микоян экономически – под видом «торговли». До начала войны наши пограничные железнодорожные станции отправляли в Рейх эшелоны с пшеницей, мукой, сахаром, мясом, маслом, рудой, металлопрокатом, электропроводом и кабелем, каучуком, нефтью и другими товарами.

На рассвете 22 июня 1941 года немецкие самолеты, заправленные советским бензином, стали бомбить советские города. За ними двинулись гитлеровские танки с полными баками нашего горючего. Под прикрытием этих машин пошла в атаку вражеская пехота, обеспеченная нашим хлебом...

В торговле с немцами В. М. Молотов и А. И. Микоян оказались полными банкротами. Конечно, это было банкротство самого Сталина. Но «вождь всех народов» за крах собственной политики, как правило, наказывал ее исполнителей. И если после объявления войны головы Молотова и Микояна уцелели, то только потому, что Сталин потерял свою в большой панике от первых военных потерь.

На ХХ съезде партии Н. С. Хрущев от имени ЦК и всего генералитета свидетельствовал, каким был в тяжелый военный час И. В. Сталин: «Было бы неправильно забывать, что после первых серьезных неудач и поражений на фронте Сталин думал, что наступил конец. В одной из своих речей, произнесенных в те дни, он сказал: «Все, что создал Ленин, мы потеряли навсегда». Иосиф Сталин в течение длительного времени не руководил военными действиями, перестав делать что-либо вообще.

В своих мемуарах бывший советский посол в Великобритании И. М. Майский писал: «Наступил второй день войны – из Москвы не было ни звука, наступил третий, четвертый день – Москва продолжала молчать. Я с нетерпением ждал каких-либо указаний... Но ни Молотов, ни Сталин не подавали никаких признаков жизни. Тогда я не знал, что Сталин заперся, никого не видел и не принимал участия в решении государственных дел». Вот почему по радио 22 июня выступил вместо Сталина Молотов, а советские послы долго не получали директив из центра.

Сталин вернулся к делам после того, как его посетили некоторые члены Политбюро и отметили, что нужно немедленно предпринять определенные шаги, чтобы исправить положение. Наши командующие военными округами и фронтами в Ленинграде, Прибалтике, Белоруссии, на Украине были опытные и ответственные военачальники. Все они и их штабы задолго до нападения немцев ставили вопрос перед Верховным Главнокомандованием о приведении войск в боевую готовность. Но, обвиненные в провокаторстве, паникерстве и недисциплинированности, получали категорические команды не проводить никаких подготовительных мероприятий.

Командующий Киевского особого военного округа, который позже стал Юго-Западным фронтом, генерал-полковник Кирпонос обращался к Сталину с письмом, сообщая, что гитлеровцы концентрируются на реке Буг и скоро начнут наступление. Он просил разрешения эвакуировать из опасных районов 300 тысяч человек населения и обустроить там плацдарм для обороны. Но ему запретили это делать. А когда 10 июня наши войска стали занимать позиции на незаконченных пограничных укреплениях, из штаба послышался грозный окрик: «Распоряжение немедленно аннулируйте и доложите, кто конкретно выдал самовольный приказ».

Кирпонос и дальше переживал: «Охраняемая граница нарушается ежедневно. Над нашей территорией появляются немецкие самолеты. Во многих укрепрайонах вооружение снято как устаревшее, новым не заменено. Руководители округа обеспокоены, они практически не имеют реальных возможностей давать четкие приказы комсоставу частей и соединений».

Однако советские танки и самолеты остались стоять на взлетной полосе и ангарах незаправленными, без боеприпасов, которые продолжали лежать на базах и не доставлялись экипажам. Многие командиры были в длительных отпусках, а летчики, танкисты и пехотинцы, в воскресный день 22 июня были в увольнении.

В этом была главная причина первых успехов гитлеровских войск. Их танки, автомашины и самолеты, опять-таки, как и до начала войны, заправлялись советским горючим, которое оккупанты получали после захвата наших баз снабжения. Немецкий генерал Гальдер в своем дневнике отмечал, что тридцать процентов потребности в горючем войска Рейха имели за счет трофейного, захваченного в пограничных районах Прибалтики и Белоруссии. Командующий авиацией Белорусского фронта, убедившись, что его боевые машины так и не поднялись в воздух, а были практически уничтожены на аэродромах, застрелился. Много командиров и солдат, свидетелей трагедии наших войск в первые дни войны, рассказывали, что советские прифронтовые аэродромы были буквально забиты бомбардировщиками и истребителями. Немцы не только уничтожали их своими самолетами, но и, расстреливая в упор, давили танками.

Совсем не так развивались военные действия на Юго-Западном фронте. Генерал-полковник М. П. Кирпонос, имевший на руках приказ, запрещающий приводить войска в боевую готовность, в канун вражеского вторжения на свой страх и риск дал команду срочно готовиться к отражению атаки противника. В итоге с первого часа нападения гитлеровцы получили отпор на многих участках фронта. Михаил Кирпонос и его штаб полностью владели обстановкой и сдерживали натиск немецких полчищ.

Нацисты, испытывая крупные потери, бросали в бой все новые и новые корпуса и дивизии при поддержке многочисленной авиации. И, хотя они все-таки продвигались вперед, темпы были существенно ниже запланированных. В районе Луцка и Дубно, под Бродами завязывались затяжные и кровопролитные артиллерийские дуэли и танковые сражения. Опытные фашистские вояки ничего подобного не знали ни в Польше, ни в боях во Франции.

В докладах гитлеровских генералов чувствовалась серьезная обеспокоенность в связи с невиданными для них потерями техники и людей. Еще большее сопротивление оказывали советские войска, обороняя Винницу, Белую Церковь, Умань, Бердичев и Житомир. Здесь тоже шли тяжелые бои. Заканчивался июль, в течение которого оккупанты планировали захватить Киев, но их планы не сбылись. Вражеские силы были остановлены за многие десятки километров западнее Киева.

Автор: Игopь Пoлoз
Просмотров страницы: 282