Как это делается? Обрезание сегодня.

Христос воскрес, моя Реввека!
Сегодня следуя душой
Закону Бога-человека,
С тобой целуюсь, ангел мой.
А завтра к вере Моисея
За поцелуй я, не робея,
Готов, еврейка, приступить –
И даже то тебе вручить,
Чем можно верного еврея
От православных отличить.
А.С. Пушкин.

В эпиграф вынесены строчки, имеющие прямое отношение к обрезанию. Именно этим можно отличить верного еврея от православного. Казалось бы, кому это (обрезание) мешает? Ан нет, мешало (может быть, мешает и сегодня, но нам об этом неизвестно).

«Одесская прокуратура решила устроить показательный суд на фабрике имени Петровского. Малый оператор Нафтула Герчик и Брана Брутман, шестидесяти двух лет, очутились на скамье подсудимых.

Нафтула был в Одессе такое же городское имущество, как памятник дюку де Ришелье. Он проходил мимо наших окон на Дальницкой с трепаной, засаленной акушерской сумкой в руках. В этой сумке хранились немудрящие его инструменты. Он вытаскивал оттуда то ножик, то бутылку водки с медовым пряником. Он нюхал пряник, прежде чем выпить, и, выпив, затягивал молитвы.

Он был рыж, Нафтула, как первый рыжий человек на земле. Отрезая то, что ему причиталось, он не отцеживал кровь через стеклянную трубочку, а высасывал ее вывороченными своими губами. Кровь размазывалась по всклокоченной его бороде. Он выходил к гостям захмелевший. Медвежьи глазки его сияли весельем.

Рыжий, как первый рыжий человек на земле, он гнусавил благословение над вином. Одной рукой Нафтула опрокидывал в заросшую кривую, огнедышащую яму своего рта водку, в другой руке у него была тарелка. На ней лежал ножик, обагренный младенческой кровью, и кусок марли. Собирая деньги, Нафтула обходил с этой тарелкой гостей, он толкался между женщинами, валился на них, хватал за груди и орал на всю улицу. – Толстые мамы, – орал старик, сверкая коралловыми глазками, – печатайте мальчиков для Нафтулы, молотите пшеницу на ваших животах, старайтесь для Нафтулы... Печатайте мальчиков, толстые мамы...»

Прошу великодушно простить за столь длинную цитату из Бабеля, но…

Итак, предмет, подлежащий осуждению – антисанитария при совершении обряда. Есть это сегодня или нет? Мне показалось (может, это только кажется?), что некоторые технические подробности такого важного дела будут интересны всем.

По случаю я оказался в эти дни «сандаком» (сандак – в приблизительном переводе на русский язык – крестный отец, воспреемник). У меня родился внук, которому и делали обрезание.

Его папа по ходу дела рассказал о том, как он нашел моэля (человека, выполняющего обрезание) – можно сказать, коллегу упомянутого выше Нафтулы. В Интернете. А еще собрал рекомендации – как лучше, кого приглашать и т.п.

Обрезание выполняли два человека: моэль и его помощник. Перед обрядом малышу сделали обезболивающий укол. Через 10 минут, когда укол начал действовать, мальчика разложили, обработали, отрезали, снова обработали. Никаких отсосов крови через трубочку или губами, все принадлежности – стерилизованные или одноразового использования.

Моэль должен (как он сказал) позвонить через день, узнать о состоянии малыша. Он берет на себя всю ответственность за стерильное и качественное проведение операции. (Естественно, был вопрос об ошибках и их последствиях, на что последовало разъяснение, что обезболивание гарантирует от случайных повреждений. А такие могут быть, если ребенок дергается, вплоть до ран мошонки).

Еще раз обратимся к Бабелю:

«– Что вы бормочете, гражданин Герчик? – спросил его председатель.
Нафтула устремил потухший взгляд на прокурора Орлова.
– У покойного мосье Зусмана, – сказал он, вздыхая, – у покойного вашего папаши была такая голова, что во всем свете не найти другую такую. И, слава богу, у него не было апоплексии, когда он тридцать лет тому назад позвал меня на ваш брис <обряд обрезания>.

И вот мы видим, что вы выросли большой человек у советской власти и что Нафтула не захватил вместе с этим куском пустяков ничего такого, что бы вам потом пригодилось...»

Исаак Бабель, Одесские рассказы, Карл-Янкель

На иллюстрациях видны этапы приобщения младенца к народу Израиля.

Религиозная сторона дела: по ходу подготовки и после обрезания читались молитвы, благословляющие и новорожденного, и его родителей.

Итак, еще один вступил в договор с Господом Богом. И пусть его жизнь будет счастливой!

Обрезание

Родился мальчик, Мойше дали имя,
Но как-то нет согласья меж родными:
Обрезать надо? Или нет?
Собрались все держать совет.

Отец (из комсомола вышел)
Сказал, что он недавно слышал
Про обрезанье – это благо.
И даже у мумии из саркофага

Обрезана самая крайняя плоть:
Мол, этим орудием легче колоть!
Опять же с микробами как-то попроще –
Уменьшена их обитания площадь.

Молодая мама, глядя на пеписку,
Вдруг сказала прямо: «Слишком много риску!
Вдруг ему отрежут много от конца?
Будет коротышка. Вон, как у отца!»

Дед промолвил: «Да уж! Очень риск велик!
Но зачем же сразу так бросаться в крик?
Много не отрежут, это не вопрос…
В крайности помогут руки, губы, нос…

Но обрезать надо, я считаю так!
И кто не обрезан, тот большой мудак!»
Бабушка: «Не знаю, что вам и сказать…
Может, за Нехамой надо нам послать?»

Тетка Нехама жила где-то рядом…
Пришла и окинула всех добрым взглядом:
«Ну что, дорогие, какие заботы?
Зачем вы собрались в святую субботу?»

«Ах, тетя, должны вы нам тут подсказать:
Что нам – обрезать или не обрезать?»
Ответила тетя, потупясь стыдливо:
«Во-первых, обрезанный – это красиво!

А во-вторых, я должна вам сказать…»
Но стоит ли дальше рассказ продолжать?!

Февраль 1992 года, Набережные Челны

Автор: Бopиc Poxлeнкo
Просмотров страницы: 273