Какова была численность свиты Воланда? «Дьявольская колода»

В 1928 году В. Маяковский написал пьесу «Клоп». Последнее действие этой пьесы происходит в светлом будущем. В коммунистическом завтра, построенном всего за 50 лет.

В прекрасном грядущем 1978 года много чудного. Среди прочих достижений науки и техники – «Словарь мертвых слов»: «бюрократизм, богоискательство, бублики, богема, Булгаков». Маяковский считал, что это будет смешно.

На самом деле, в 1970-х годах смешно было наблюдать потуги режиссеров и актеров представить эту пафосную агитку на сцене. А все слова, которые автор пятьдесят лет назад похоронил, оказались в 1970-х годах вполне живыми. Даже богоискательство. Комсомольская идеологическая кормежка была суха и изрядно пованивала. Поэтому в поисках идеала молодые люди бросались в разные стороны. В религию тоже. Поучаствовать в крестном ходе на Пасху было модно. Потому-то в пасхальную ночь на советском телевидении отменялись идеологические запреты. Что только не выбрасывали на голубые экраны лишь бы народ дома сидел!

С Михаилом Афанасьевичем у Владимира Владимировича тоже ошибочка вышла. Как раз в это время началось «второе пришествие» М. А. Булгакова в русскую литературу. Которое, как и положено, сопровождалось чудесами. Первое и не самое важное – оживление литературного органа московской писательской организации. Журнал «Москва» печатал такую дичь и скучь, что всерьез стоял вопрос о его закрытии. Но вот в двух последних номерах за 1966 год вдруг был напечатан роман «Мастер и Маргарита», и у журнала появился какой-никакой, однако, читатель, живший надеждой, что, может быть, еще что-нибудь в этой дебильной «Москве» напечатают. Ведь напечатали же Булгакова...

Другим чудом можно считать то, что роман Булгакова стал любимой книгой советской молодежи. «Отлежавшись» четверть века, он попал в руки к читателю, не испорченному чтением Фадеева и Гладкова. Этот читатель с радостью воспринимал романную чертовщину, с ходу включался в веселую игру с автором и, даже если чего не понимал, приучен был ориентироваться на интонацию. Как Шура Балаганов.

Роман М. А. Булгакова производил волшебное впечатление! Особенно в Москве. Голая женщина летела на помеле над вечерним Арбатом! В переулке у Моссовета любовь настигала героев, как убийца, и поражала, как поражает молния, как поражает финский нож! В таинственной мгле, сгустившейся у Патриарших прудов, возникал вдруг город Ершалаим! А по вполне узнаваемым адресам бродили черти!

Черти появились у Булгакова не сразу. В первом варианте романа, «Консультант с копытом», сатана появлялся в Москве один, в одиночку он и действовал. Но вскоре автору стало понятно, что сюжет разрастается и Воланду одному везде не поспеть. Пришлось вводить дополнительных персонажей. Так князь тьмы обзавелся свитой. Так «однажды весною в час небывало жаркого заката, в Москве на Патриарших прудах» высадился небольшой, но деятельный отряд, объединенный одной целью и подчиненный воле одного командира. Так сказать, «спецназ» темных сил. Или, если кому угодно, чертовски удачно работающая банда. С точки зрения организации, оперативники которой в конце романа ликвидируют «нехорошую квартиру» на Большой Садовой улице, это было одно и то же. Упомянутая организация по долгу службы боролась как с бандитизмом, так и с контрреволюцией.

Ребята эти в романе выглядят вполне профессиональными криминалистами. Таковыми они, наверное, и были. Или Булгакову хотелось видеть такими советских коллег Афрания.

Будучи профессионалами, чекисты, собираясь на операцию, рассчитывали «накрыть» на месте трех-четырех фигурантов. Не более. Банда не может быть большой – факт очевидный. Иначе она станет неуправляемой. С другой стороны, бандитская группа не может быть и слишком маленькой. На серьезное «дело» не выйдешь, рук на все не хватит.

То, что обычно преступники «работают» группами по 7-8 человек, криминалисты определили опытным путем еще в середине девятнадцатого века. Просто напрашивалось сравнение с карточной колодой, содержащей по 9 карт каждой масти! Сыщики охотно стали отмечать членов банды различными картами. Ворам тоже понравилась эта карточная символика.

Король, конечно, глава шайки. Его правая рука (и по должности – «мокрых» дел мастер) – валет. Десятка – хозяин притона, «малины». Девятка, восьмерка, семерка – бойцы. Шестерка – бандитский «юнга», молодой человек «на шухере» или «на подхвате». Роль тоже немаловажная, а главное – перспективная. Выпадет из «колоды» кто-то из бойцов – станет «шестерка» «семеркой».

Воланд и его свита легко раскладываются в своеобразный «дьявольский пасьянс». Король – естественно, Воланд, валет – Абадонна, Гелла – десятка, девятка и восьмерка – Азазелло и Фагот-Коровьев. Шестерка, без сомнения, Кот Бегемот.

Какие карты еще остались? Туз – это криминальный авторитет, законник и третейский судья. Бандитский «маршал», чаще всего недосягаемый. Откуда-то сверху он «спускал» решения, обязательные к исполнению даже главарем. Кто в романе – туз, станет понятно, ели вспомним одну из последних глав:

– Он прочитал сочинение мастера – заговорил Левий Матвей, – и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем.

Дама в бандитской «колоде» – пассия короля. Ею в романе Булгакова стала ведьма Маргарита. И, как мы знаем, она прекрасно справилась со своей ролью: быть королевой бала, затеянного в Москве Воландом.

Кто входил в свиту Воланда? Черная магия и ее разоблачение 

Почему Сатану в романе М.А. Булгакова зовут Воланд? Да потому что другой псевдоним, Мефистофель, был уже прочно связан с «Фаустом» И.В. Гете (и еще с оперой Ш. Гуно). Не оторвешь! Вот М.А. Булгаков и выбрал для Сатаны, явившегося в Москву, другое имя: Фоланд (Voland). Это прозвище дьявола было почти неизвестно русской публике. Да и в «Фаусте» И.В. Гете оно появляется только однажды. «Faland» по-немецки «лукавый». На Руси, кстати, у черта было такое же прозвище.

Опять же, как не поиграть с читателем в «Угадайку»? Булгаков (к счастью) - не Чернышевский. Не скажет на первой странице заветное слово, чтобы потом долго, умно и скучно объяснять, для чего же это слово было сказано. Имя «иностранного консультанта» не вызывало никаких ассоциаций и только через некоторое время догадывался читатель: а ведь, пожалуй, это он.

Точно так же позволено было читателю поломать голову над загадочными именами подручных Воланда. Имена эти - производные греческих и древнееврейских слов. И, если знать перевод, они во многом теряют свою загадочность. Давайте-ка пролистаем «дьявольскую колоду» и проникнем в тайну имен дьявольских подручных.

Начнем с «вальта». Как уже говорилось, это - Абадонна, демон войны, хладнокровный и равнодушный убийца.

- Абадонна - негромко позвал Воланд, и тут из стены появилась фигура какого-то худого человека в темных очках. Эти очки почему-то произвели на Маргариту такое сильное впечатление, что она, тихонько вскрикнув, уткнулась лицом в ногу Воланда.
- Да перестаньте, - крикнул Воланд, - до чего нервозны современные люди... Ведь видите же, что он в очках. Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы Абадонна появился перед кем-либо преждевременно...
- А можно, чтобы он снял очки на секунду? - спросила Маргарита...
- А вот этого нельзя, - серьезно сказал Воланд и махнул рукой Абадонне, и того не стало.

Слово «абадон» семитского происхождения и означает «уничтожение», «истребление». В современном иврите существуют однокоренные слова, имеющие смысл «теряться», «пропадать», «кончать жизнь самоубийством». У многих семитских народов, населявших восточный берег Средиземного моря, Абадонном звали бога солнца. Солнце в этих краях - совсем не ласковое среднерусское «солнышко», а, в самом деле, испепеляющий все убийца, от которого надо скрываться.

Древние греки перенесли этого бога в свой пантеон под именем «Аполлион» (губитель) и тоже сделали богом Солнца и беспощадным убийцей. Один из атрибутов Аполлиона-Аполлона был лук с разящими без промаха стрелами. Красивый поэтический образ для губительных солнечных лучей! Гораздо позже убийца стал покровителем искусств и окружил себя сонмом красавиц-муз. В реальной жизни такое тоже случается.

Следующая «карта» - десятка. Это - содержательница «малины», вампиресса Гелла.

Открыла дверь девица, на которой ничего не было, кроме кокетливого кружевного фартучка и белой наколки на голове. На ногах, впрочем, были золотые туфельки. Сложением девица отличалась безукоризненным, и единственным дефектом ее внешности можно было считать багровый шрам на шее.

Гелла - имя древнегреческого происхождения. На средиземноморском острове Лесбос (не все жительницы которого - лесбиянки!) так называли безвременно погибших девушек, которые после смерти превратились в вампиров. Очевидно, не успев вдоволь нацеловаться при жизни.

А слово «малина», которым называют свою квартиру воры, совсем не связано с душистой лесной ягодой. Это искаженное ивритское слово «мелуна», то есть «конура, ночлежка». «Гостиница» же, а также «отель» на иврите называются однокоренным словом «малон».

Из свиты Воланда самые деятельные и проворные - Азазелло, Коровьев-Фагот и незабвенный кот Бегемот. Почему этого «обаятельного» (по словам Азазелло) шутника писатель назвал гиппопотамом?

Как раз наоборот! Это гиппопотам назван по мифологическому чудищу Бегемоту. Об этом создании говорит Бог праведнику Иову, когда хочет доказать свое могущество и слабость человека (Иов.40:10-19).

Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его; поворачивает хвостом своим, как кедром; жилы же на бедрах его переплетены; ноги у него, как медные трубы; кости у него, как железные прутья; это - верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой...

«Бегема» на иврите - «скотина, зверь». «Бегемот» - множественное число от этого слова, «звери». Тысячесильный Бегемот - олицетворение всех диких зверей, повелитель наземных животных. В демонологии этим словом стали обозначать демона плотских желаний и звериных наклонностей. Одно из любимых обличий этого демона - большой черный кот. Именно так и разгуливает по Москве шут из свиты Воланда.

...третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами.

Дружок Бегемота, Коровьев-Фагот, тоже не прочь пошутить и поюродствовать. И имя у него тоже странное. Ведь фагот - это деревянный духовой инструмент басового тембра. Не так ли?

Так-то так, но в данном случае никакой связи с названием музыкального инструмента нет. Имя демона Фагота происходит от древнегреческого слова «фаго» - «пожираю». Так что кривляющийся Коровьев, хищник-пожиратель, исполнитель «грязных» дел. Ведь Воланд в романе себя деяниями - злыми или добрыми - особо не утруждает. Осуществляет, так сказать, общее руководство. Теоретизирует. А основную «работу» за него выполняет тот же Коровьев. В «связке» с Бегемотом и с Азазело.

Ну, вот и до последнего из подручных Воланда добрались. В заключительной главе романа он предстает в своем настоящем виде: «демон безводной пустыни, демон-убийца». В арабских, домусульманских еще, сказаниях Азазель и Аввадон - братья-убийцы. Человек, взглянувший в глаза Аввадону, обречен. Приговор вынесен. А Азазель этот приговор исполняет. Совсем как в книге:

Барон стал бледнее, чем Абадонна, который был исключительно бледен по своей природе, а затем произошло что-то странное. Абадонна оказался перед бароном и на секунду снял свои очки. В тот же момент что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди...

В книге Б. Акунина «Азазель» шеф объясняет юному Эрасту Фандорину, а заодно и читателям, кто же такой этот демон.

Азазель - это падший ангел... Про козлов отпущения помните? Так вот, их, если вы запамятовали, было два. Один во искупление грехов предназначался Богу, а второй - Азазелю, чтоб не прогневался. У евреев в «Книге Еноха» Азазель учит людей всякой дряни: мужчин воевать и делать оружие, женщин - красить лицо и вытравливать плод. Одним словом, мятежный демон, дух изгнанья.

«Книга Еноха» - это факультативное чтение, в канон священных книг она не входила. Но рассказ в ней о заслугах падшего ангела Азазеля перед человечеством весьма красочен и очень напоминает более поздние греческие мифы о титане Прометее. Азазело в романе Булгакова - убийца и обольститель. Именно его послали к Маргарите Николаевне с предложением, от которого она не смогла отказаться.

К счастью для нас, господа читатели. Благодаря этому мы смогли увидеть во всей красе бал, который устроил в пролетарской Москве сам Сатана.

Автор: Mapк Блay
Просмотров страницы: 291