За что мы любим Восточный берег Крыма? Ялта vs. Феодосия.

Если кто-то, узнав о ваших планах съездить отдохнуть в Крыму, станет сватать вам Ялту или Севастополь… Нет, не плюйте ему в глаз! Наверняка это хороший, славный человек, и он по-своему прав. Каждый крымский курорт имеет свой огонь в жилах и среднеазиатский абрикос на рынке. В Севастополе не были, не знаем. А вот в Ялту ездили – да еще как! На единственном в мире междугороднем троллейбусе из Симферополя. Кстати, это самый долгий, экологически чистый и дешевый способ туда попасть. Первое впечатление от Ялты – город кошек. Собак мало, климат мягкий, и кошки процветают. Десятками, одна краше другой, они гордо прохаживаются по горбатым улочкам, среди огородиков, разбитых прямо под балконами пятиэтажек, по дворикам прихотливо теснящихся друг к другу частных домов, в каждом из которых, кажется, мог бы жить Маленький Мук. Хотя, конечно, Ялта – это дендрарий, пальмы и цветущие гранатовые деревья...

Это прославленные дворцы. Это лиса с лисенком, живущие в камнях над Массандровским дворцом, и странные глупые голубиные птенцы, что доверчиво гугукают прохожим, похожие на синюю птицу счастья, родившуюся умственно отсталой. И еще камни – маленькие, большие, громадные и гигантские. Это город скал, нависающих над обманчиво близким морем. Насколько обманчива эта близость, вы прочувствуете в полной мере, когда после долгого спуска по серпантину упретесь в ограду и запертые ворота – береговая линия Большой Ялты захвачена, поделена, перегорожена и почти недоступна для диких купальщиков. Кстати, если соберетесь прокатиться на морском трамвае по Большой Ялте, не высаживайтесь в Ласточкином Гнезде.

Лучше всего этот поддельный замок смотрится именно с моря. Вблизи это всего лишь ресторан на жаркой вершине горы, все ходы-выходы с которой на пляж наглухо перекрыты.

Но вот вам удалось прорваться к воде – в Мисхоре, где грустит в синей бухточке русалка, или в самой Ялте, на городском пляже между волнорезами. Итак, к вашим услугам узкая полоска каменистого берега. Снисходительно сделав людям эту уступку, море почти сразу рушится на глубину, куда-то в черноморские бездны. Здешнее море упрямое и полудикое, словно близость эпических скал будоражит в нем некую древнюю гордость.

Говорят, каменные пляжи чище песчаных. Не знаем и знать не хотим – нам по душе песочек. На нем приятно поваляться, а еще по нему можно войти в море без тапок. Мы же не чайки, чтобы скакать по булыжникам! И не йоги, чтобы на них лежать. Поэтому быстро собираемся и на автовокзал. На восточный берег Крыма есть «прямая» дорога вдоль побережья. Но она, эта дорога, такая кривая, а местами и опасная, что быстрее и проще добраться через Симферополь. Надо ли говорить, что никакие таксисты вам не понадобятся? Не хотите медитировать три часа в троллейбусе, есть рейсовые автобусы и маршрутки. Просто не поленитесь дойти до расписания и касс.

Стоп! Давайте сначала съездим на Ай-Петри. Иначе потом, в Феодосии, когда на вас насядут обаятельные реализаторши турпутевок, вы будете беззащитны. И дадите себя уговорить, и поедете уже туристическим автобусом обратно, на ЮБК – а это целый день и куча денег. На Ай-Петри лучше ездить из Ялты. Мы отправились туда на микроавтобусе, и полдороги развлекались анекдотами и хоровым пением. Где-то до середины подъема. Потом пошел такой безумный, петлявый и рискованный серпантин, что туристы примолкли и увяли. Нет, ехать было не опасно – машина новая, дорожное покрытие приличное и водитель спокойный как удав. Но как-то, ей-богу, томно и не по себе. Автобус старательно пер в поднебесье, точно вписываясь в повороты и останавливаясь, чтобы пропустить такого же бедолагу, ползущего навстречу, то есть вниз. А потом вдруг вырвался на вольный простор нагорья, и за окном забелела, зазеленела такая неуместная в субтропическом Крыму и такая родная березовая рощица...

В прозрачном горном воздухе белизна стволов, зелень листвы и травы, краски моря и неба так чисты, словно их только что натерли из первородных минералов жизнерадостные юные боги. На Ай-Петри работают весь сезон театрализовано принаряженные татары – шикарно готовят национальные блюда и весьма недешево катают желающих на лошадях. Есть там и пещеры, одну из которых, Трехглазку, вы можете не только отыскать вполне самостоятельно – без помощи предупредительных коневодов, – но и за скромную мзду, по билету, спуститься в чрево земное.

Трехглазка – пещера шахтного типа, и там нет ни останков древних животных, ни фантастических сталактитов. Зато есть снеговая куча, веющая настоящей зимней стужей на раскаленные крымским солнцем тела, да еще Хозяин. Он следит за визитерами с высоты, с одной из стен, и производит неизгладимое впечатление на детей. Воспоминания об этих глазах поможет доставить вниз в целости и сохранности знаменитая канатная дорога. Вы будете обмениваться несколько напряженными шутками в ожидании посадки, пока вам не подгонят вагончик, откуда уже не сбежать, и вагончик качнется, отчаливая, и под ноги вам вдруг скользнут макушки игрушечных сосен. Это головокружительное и неизбежно краткое путешествие сродни попытке слетать обратно в детство – попытке почти сбывшейся.

А теперь вперед, читатель! И я докажу тебе, что настоящая любовь на этом свете бывает между людьми и городами. Пускай варится в собственном жарком соку Судак, плотно уложенный в глубокую кастрюлю гор. Пусть потрескивают в горячем и чистом воздухе, словно ароматические свечи, можжевельники Нового Света с разноцветными его бухтами и тревожно пищащими летучими мышами в высоком «готическом» гроте. Наш путь ведет еще дальше на восток.

Мимо черной короны повелителя древних океанов – Кара-Дага, его вздыбленных базальтовых масс, выдавленных исполинской силой из самых недр первородной земли. Мимо крохотных бухточек Орджоникидзе с водой такой чистой лазуритовой сини, что кажется, она и пловца держит лучше обычной морской воды. Мимо Коктебеля, где Дом Волошина, выброшенный на берег Ноев Ковчег, грезит о диком безлюдном пляже над пляжем шумливым, сувенирным и суетным.

Нам туда, где горы и море разрывают свои титанические объятия, чтобы расступиться, как партнеры уже не в борьбе, а в танце. Расступиться – и подарить людям больше простора, горячего песка и плавно понижающегося мелководья. В этом преддверии Рая третью тысячу лет дремлет Феодосия.

Море любит Феодосию. Оно облизывает ее потоками воздуха, длинными и свежими, как язык молодой собаки. Летом в этих ветрах нет морской влаги, но есть идея моря, чистый отзвук его дыхания. Широкая, с плавным изгибом Феодосийская бухта поместительна, словно братина, и так же щедра. Сюда заходят дельфины, мы легко следим за ними прямо с берега в хорошие годы – мы знаем, что такой год непременно будет хорошим.

Братина всклинь налита влагой самых драгоценных оттенков камня, золота и павлиньего пера. К ней припадают в меру чистые пляжи и чистая набережная, рослые пирамидальные тополя и кряжистые седые ветлы, полузаброшенные базы отдыха и бойкие новодельные кафешки. А прямо за ними тянется железная дорога, и восторженные неофиты, прильнув к окнам вагонов, дивятся на резвящихся купальщиц по одну сторону и на мраморных дев по другую. Девы, как бы удравшие с портика храма Артемиды, но нагулявшие по пути лишних двадцать кило бессмертной красоты, придают провинциальный шик вилле дореволюционного нувориша.

Их много там, вилл, а по-нашему – дачек. Некогда выстроенные богато и безвкусно, они пережили долгий, порой страшный век и словно очистились водою времени. И стали памятниками былым амбициям, канувшим в небытие, и просто красивой деталью пейзажа – усладой глазам и назиданием уму.

Феодосия по-хорошему провинциальна. Наверняка тут есть гопники. Местные говорят, что есть, и мы верим. Еще местные костерят власть – за то же самое, за что мы костерим свою, и мы верим вдвойне. Но дело не в этом. А в чем? Пожалуй, в том, что как нельзя лучше отдыхается здесь спокойным и думающим людям с детьми. И не важно, захватили вы детей с собой или сдали перед поездкой бабушкам. Тут есть куда пойти. И поесть-развлечься, и просто погулять по нешироким, прихотливо вьющимся улицам.

Вы не устанете восхищаться изобретательностью застройщиков и провинциальной простотой градостроительных решений – всеми этими милыми самозахватами, пристроенными кухоньками и примазанными конурками, балконами, выведенными на столбиках прямо над тротуаром, и даже целыми домиками с собственным двором, втиснутыми в общий двор под стеной дома квартир на шесть, да с лестницей прямо с улицы на второй этаж. Все это утопает в диком винограде и плетистых розах, орехах и абрикосе. Здесь так говорят, «абрикоса», и жалуются, что она который год не родит, но не вырубают.

А в общем, читайте Грина. Он, конечно, писал не о Феодосии, точнее не только о ней. Но этот блеск и плеск, и свет, и дух, и настроение – никто не различал их ясней и благодарней, сумев облечь в слова в почти нетронутой целостности. Зайдите в его музей-корабль. Как и Грину, вам никогда не наскучит гулять по этим улицам. Размеры старой части города в самый раз для того, чтобы проложить излюбленные маршруты, износить по ним пару отпускных вьетнамок и скинуть пару лишних кило с натруженных ног.

Если, конечно, вам удастся их скинуть. Здесь так вкусно кормят! И очень недорого, особенно на наш московский взгляд. Только оторвитесь от пляжа и набережной. Идите дальше, будьте проще, и будет вам счастье, и выйдет экономия.

Для тех, кто пиршество духа ставит вровень с усладами плоти, в Феодосии и вовсе раздолье. Музей древностей встретит вас скромными мраморными лёвами. Они помнят мир до рождества Христова и сонно, привычно стерегут вход в залы, где смотрят из-за стекла, как сквозь пелену времени, головки богинь и статуэтки девушек, а неведомая жрица Деметры просит божественную покровительницу за дочь свою Деметрию, безвременно ушедшую на поля асфоделей.

Музей Айвазовского – настоящий дворец, где жил и трудился великий маринист и преданный патриот родного города. Он хорош сам по себе – его балконы по фасаду, где вечно что-то шпаклюют и штукатурят, его «греческие» скульптуры с облупленными, словно обгоревшими под солнцем набережной, носиками. И уж тем более не разочарует его содержимое. (Хотя, признаться, особая коллекция – портреты и религиозные сюжеты – это не для слабонервных.)

Непременно доберитесь до Карантинного холма. Туда ездит автобус «единичка» от центрального рынка и автостанции до горбольницы. Здесь все начиналось, в эту маленькую бухточку стремились греческие суда. А потом продолжалось усилиями итальянцев, стараниями турок. Здесь остатки генуэзской крепости по многовековой привычке к караульной службе берегут россыпь старых армянских церквей. Хорошие такие остатки, есть где полазать и что посмотреть!

Неподалеку еще один исторический холм – Митридат. Не керченский, свой, без обломка мраморной капители на вершине, зато с кривыми улочками, проложенными, кажется, еще в античности, и уж с точно античной канализацией.

И с самой маленькой в мире площадью. Она называется Фонтанная – найдите ее, если сможете. А самые лихие ходоки доберутся до маяка. С давних времен он охраняет левый фланг Феодосии, если смотреть с моря, – в пандан к нефтебазе, этому завоеванию современности, на правом фланге. Дачи отчаянных садоводов на бровке безводного холма. Бетонные огневые точки, в которых вечно не по себе от холода и давящей тишины.

И вот он, маяк, его огромное старое тулово в старом-престаром грушевом саду. И звенящая жара. И обрыв, который рушится в море так решительно и бесповоротно, словно прямо здесь, под вашими ногами навсегда оканчивается земля.

Автор: Haтaлья Koлпaкoвa
Просмотров страницы: 268