Почему композитор Николай Римский-Корсаков превратился в «опасного революционера», а его произведения русская публика стала слушать стоя?
Утром 23 марта (6 апреля по н.с.) 1905 года великому князю Константину Константиновичу принесли свежие газеты. Среди обычных в эти дни заметок о забастовках и стычках с полицией его внимание привлекло короткое сообщение о том, что композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков больше не считает себя почетным членом Петербургского отделения Императорского русского музыкального общества. Великий князь, бывший вице-председателем общества, нервно поморщился: «В общем-то, к этому все и шло». Знал бы он, что решение композитора вызовет целую лавину, поставит под вопрос его пребывание на почетной должности, а в Петербургской консерватории даже приведет к смене директора...
Вскоре «лавина», вызванная решением Римского-Корсакова, миновав границы империи, устремилась в Европу. От почетного членства в РМО отказались композитор и скрипач бельгиец Эжен Изаи, композитор француз Камилл Сен-Санс, композитор и скрипач венгр Йозеф Иоахим. Начались бойкоты концертов музыкального общества, в которых отказывались участвовать как российские, так и иностранные исполнители. Все попытки найти компромисс с Римским-Корсаковым успехом не увенчались. Ситуация стремительно выходила из-под контроля российского музыкального начальства.
Собственно, началось все не во второй половине марта, а значительно раньше, когда Россия была потрясена январскими событиями в Петербурге, названными «кровавым воскресеньем». Бездарность власти, приведшая к расстрелам невинных людей, до глубины души потрясла Римского-Корсакова. 3 февраля в прессе было опубликовано постановление московских композиторов и музыкантов, под которым стояла и подпись Николая Андреевича. Документ свидетельствовал, что даже аполитичные деятели искусства выходят из-под контроля властей: «Мы – не свободные художники, а такие же бесправные жертвы современных ненормальных общественно-правовых условий, как и остальные русские граждане, и выход из этих условий, по нашему убеждению, только один: Россия должна, наконец, вступить на путь коренных реформ».
Естественно, что мэтры музыки не звали народ на баррикады, но их постановление вызвало широкий резонанс и через неделю учащиеся Петербургской консерватории приняли решение «присоединиться к постановленной московскими художниками и музыкантами резолюции, подкрепив свой протест забастовкой». Римский-Корсаков не только поддержал студенческую забастовку, но и подписался под требованием бастующих в знак протеста против расстрела 9 января 1905 года мирной демонстрации временно закрыть консерваторию.
Из стен консерватории студенческая забастовка выплеснулась на улицы, произошли стычки с полицией и казаками, появились раненые. Потрясенный ходом развития событий, Римский-Корсаков в московской газете «Русские ведомости» 17 марта опубликовал открытое письмо в поддержку студенческой забастовки, в котором заявил: «Забастовавшие ученики предоставлены распоряжению полиции, а незабастовавшие – охраняемы ею же... Возможно ли правильное течение занятий при подобных условиях? – Я нахожу его невозможным; то же находят многие другие преподающие. Действия консерваторской администрации я нахожу несовременными, антихудожественными и черствыми с нравственной стороны и считаю долгом своим выразить свой нравственный протест». Этого власть простить ему уже не могла.
Композитора уволили из консерватории, одновременно исключив из неё 101 студента. Но на этом власть не успокоилась. В Петербурге запретили исполнять произведения опального композитора, а столичный генерал-губернатор Д.Ф. Трепов, окрестивший Римского-Корсакова «опасным революционером», распорядился учредить за ним негласный полицейский надзор.
Позиция Римского-Корсакова получила широкую поддержку, из консерватории ушли известные композиторы профессора А.К. Лядов и А.К. Глазунов, дирижер Ф.М. Блуменфельд, пианистка А.Н. Есипова, виолончелист А.В. Вержбилович. Оставили занятия и около 200 студентов, часть из которых ранее не поддерживала забастовку.
Запрет исполнения произведений Римского-Корсакова возымел обратное действие, по всей стране начались концерты и спектакли, на которых публика стоя слушала его произведения. Концерты, в которых произведения композитора не исполнялись, публикой просто бойкотировались. Поддержанный музыкальной общественностью Петербурга, Николай Андреевич, вопреки запретам властей, силами бастующих студентов поставил в столице в помещении театра Комиссаржевской оперу «Кащей Бессмертный», главной идеей которой стало освобождение от гнета деспотической власти. Глубоко символично выглядели на сцене смерть Кащея, крушение его царства, бурное просыпание природы. А возглас Буря-Богатыря «На волю! На волю! Вам буря ворота раскрыла» зрители встретили долгими аплодисментами.
После оперы началось чествование композитора, переросшее в политический митинг. В здание театра ворвалась полиция, естественно, что второе отделение, в котором должны были звучать инструментальные произведения Римского-Корсакова, не состоялось.
Главное оружие мастера – его талант. В этот период Римский-Корсаков обрабатывает для симфонического оркестра знаменитую «Дубинушку», начинает работу над сюжетом оперы «Стенька Разин» (не была завершена) и пишет оперу «Золотой петушок», в которой безжалостно высмеивает царя.
Напуганная позицией деятелей искусств, власть вынуждена была пойти на уступки. Консерваторию вывели из подчинения РМО и предоставили ей относительную самостоятельность, в том числе возможность избирать директора. В результате голосования новым директором стал А.К. Глазунов, попросивший вернуться в консерваторию всех, кто её покинул в период революционных событий, включая и Н.А. Римского-Корсакова.
К сожалению, бурные события, участником которых композитору пришлось стать, подорвали его здоровье. Сказались и серьезные проблемы, связанные с отстаиванием от покушений цензуры оперы «Золотой петушок», в которой ретивые чиновники пытались изменять даже текст Пушкина. Уже после основательных цензурных правок московский генерал-губернатор запретил ставить оперу на сцене Большого театра, который готовил её к постановке.
Утром 23 марта (6 апреля по н.с.) 1905 года великому князю Константину Константиновичу принесли свежие газеты. Среди обычных в эти дни заметок о забастовках и стычках с полицией его внимание привлекло короткое сообщение о том, что композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков больше не считает себя почетным членом Петербургского отделения Императорского русского музыкального общества. Великий князь, бывший вице-председателем общества, нервно поморщился: «В общем-то, к этому все и шло». Знал бы он, что решение композитора вызовет целую лавину, поставит под вопрос его пребывание на почетной должности, а в Петербургской консерватории даже приведет к смене директора...
Вскоре «лавина», вызванная решением Римского-Корсакова, миновав границы империи, устремилась в Европу. От почетного членства в РМО отказались композитор и скрипач бельгиец Эжен Изаи, композитор француз Камилл Сен-Санс, композитор и скрипач венгр Йозеф Иоахим. Начались бойкоты концертов музыкального общества, в которых отказывались участвовать как российские, так и иностранные исполнители. Все попытки найти компромисс с Римским-Корсаковым успехом не увенчались. Ситуация стремительно выходила из-под контроля российского музыкального начальства.
Собственно, началось все не во второй половине марта, а значительно раньше, когда Россия была потрясена январскими событиями в Петербурге, названными «кровавым воскресеньем». Бездарность власти, приведшая к расстрелам невинных людей, до глубины души потрясла Римского-Корсакова. 3 февраля в прессе было опубликовано постановление московских композиторов и музыкантов, под которым стояла и подпись Николая Андреевича. Документ свидетельствовал, что даже аполитичные деятели искусства выходят из-под контроля властей: «Мы – не свободные художники, а такие же бесправные жертвы современных ненормальных общественно-правовых условий, как и остальные русские граждане, и выход из этих условий, по нашему убеждению, только один: Россия должна, наконец, вступить на путь коренных реформ».
Естественно, что мэтры музыки не звали народ на баррикады, но их постановление вызвало широкий резонанс и через неделю учащиеся Петербургской консерватории приняли решение «присоединиться к постановленной московскими художниками и музыкантами резолюции, подкрепив свой протест забастовкой». Римский-Корсаков не только поддержал студенческую забастовку, но и подписался под требованием бастующих в знак протеста против расстрела 9 января 1905 года мирной демонстрации временно закрыть консерваторию.
Из стен консерватории студенческая забастовка выплеснулась на улицы, произошли стычки с полицией и казаками, появились раненые. Потрясенный ходом развития событий, Римский-Корсаков в московской газете «Русские ведомости» 17 марта опубликовал открытое письмо в поддержку студенческой забастовки, в котором заявил: «Забастовавшие ученики предоставлены распоряжению полиции, а незабастовавшие – охраняемы ею же... Возможно ли правильное течение занятий при подобных условиях? – Я нахожу его невозможным; то же находят многие другие преподающие. Действия консерваторской администрации я нахожу несовременными, антихудожественными и черствыми с нравственной стороны и считаю долгом своим выразить свой нравственный протест». Этого власть простить ему уже не могла.
Композитора уволили из консерватории, одновременно исключив из неё 101 студента. Но на этом власть не успокоилась. В Петербурге запретили исполнять произведения опального композитора, а столичный генерал-губернатор Д.Ф. Трепов, окрестивший Римского-Корсакова «опасным революционером», распорядился учредить за ним негласный полицейский надзор.
Позиция Римского-Корсакова получила широкую поддержку, из консерватории ушли известные композиторы профессора А.К. Лядов и А.К. Глазунов, дирижер Ф.М. Блуменфельд, пианистка А.Н. Есипова, виолончелист А.В. Вержбилович. Оставили занятия и около 200 студентов, часть из которых ранее не поддерживала забастовку.
Запрет исполнения произведений Римского-Корсакова возымел обратное действие, по всей стране начались концерты и спектакли, на которых публика стоя слушала его произведения. Концерты, в которых произведения композитора не исполнялись, публикой просто бойкотировались. Поддержанный музыкальной общественностью Петербурга, Николай Андреевич, вопреки запретам властей, силами бастующих студентов поставил в столице в помещении театра Комиссаржевской оперу «Кащей Бессмертный», главной идеей которой стало освобождение от гнета деспотической власти. Глубоко символично выглядели на сцене смерть Кащея, крушение его царства, бурное просыпание природы. А возглас Буря-Богатыря «На волю! На волю! Вам буря ворота раскрыла» зрители встретили долгими аплодисментами.
После оперы началось чествование композитора, переросшее в политический митинг. В здание театра ворвалась полиция, естественно, что второе отделение, в котором должны были звучать инструментальные произведения Римского-Корсакова, не состоялось.
Главное оружие мастера – его талант. В этот период Римский-Корсаков обрабатывает для симфонического оркестра знаменитую «Дубинушку», начинает работу над сюжетом оперы «Стенька Разин» (не была завершена) и пишет оперу «Золотой петушок», в которой безжалостно высмеивает царя.
Напуганная позицией деятелей искусств, власть вынуждена была пойти на уступки. Консерваторию вывели из подчинения РМО и предоставили ей относительную самостоятельность, в том числе возможность избирать директора. В результате голосования новым директором стал А.К. Глазунов, попросивший вернуться в консерваторию всех, кто её покинул в период революционных событий, включая и Н.А. Римского-Корсакова.
К сожалению, бурные события, участником которых композитору пришлось стать, подорвали его здоровье. Сказались и серьезные проблемы, связанные с отстаиванием от покушений цензуры оперы «Золотой петушок», в которой ретивые чиновники пытались изменять даже текст Пушкина. Уже после основательных цензурных правок московский генерал-губернатор запретил ставить оперу на сцене Большого театра, который готовил её к постановке.