Как эстонцы латышам помогли, забрав себе большую часть одного из латвийских городов?

В Латвии я был, в командировке. Перенимал передовой опыт в одном из леспромхозов на северо-востоке республики, в Стренчи. Там тогда цех небольшой был по производству из хвойной зелени хлорофилло-каротинового экстракта. Его потом на специализированные косметические фабрики отправляли и уже там в зубную пасту запихивали, которой большая часть Союза зубы чистила.

Не скажу, чтобы всё вот так прямо досконально, но что-то мне в леспромхозе рассказали. Провели по цеху, показали кое-что. И даже технологическую схему разрешили перерисовать.

Я, соответственно, весь радостный такой, сразу после цеха на станцию побежал. Быстрее билет обратный покупать. А Стренчи – городок небольшой. И станция там маленькая. Проходящий поезд на ней буквально минутку стоит. Две – максимум. И билеты, как оказалось, только по прибытию продают. Ну, а если поезд придёт, а билетов на него не окажется? Мне что, ещё сутки в Стренчи сидеть?

Кассирша посмотрела на меня такого, всего горем убитого, вошла в моё непростое положение и посоветовала – езжай, мол, парень, в Валмиеру, там станция крупнее, должны быть билеты. Ну, от брони хотя бы, как минимум. У нас-то, в Стренчи, нет её.

А я прикинул… Зачем мне в Валмиеру? Это же – к Риге. Совсем не туда, куда мне надо. Прямо в противоположную сторону! Может, лучше вперёд? По направлению к Питеру. А если так, то мне не в Валмиеру… В Валку надо.

Я и махнул туда. На автобусе.

А там город такой интересный. Вроде, один. А на самом деле два. Латвийская Валка и эстонская Валга.

Примерно, как Нарва и Ивангород. Но там – река. И всё понятно. На левом берегу – Нарва, на правом – Ивангород. А тут даже оврага нет. Где Валка заканчивается? А Валга откуда начинается? Садишься на городской автобус у автостанции в Латвии, а выходишь на одной из очередных остановок у железнодорожного вокзала уже в Эстонии.

Только местные в этом безобразии ориентируются, знают, где Латвия заканчивается, а Эстония – начинается. И шастают. Туда-сюда, сюда-туда. Латыши – в Эстонию. За творогом, сметаной или молоком. Эстонцы – в Латвию. За мармеладом и иной кондитеркой.

А ведь когда-то этот старинный, впервые упоминаемый в документах 1286 года под именем Валк город был единым. В уже далекие времена Российской империи имел статус уездного центра и входил в состав Лифляндской губернии.

Но в 1917 году рухнула империя. И не стало Лифляндии. Зато такая каша началась! Красные с одной стороны, белые – с другой. Причем белые – не так, чтобы в один цвет выкрашенные, а с оттенками разными. Кто-то – сориентированный на англичан и их союзников по Антанте и за суверенную Латвию ратующий. А кто-то – поглядывающий в сторону Германии и стран Центральной оси и мечтающий всё-таки сохранить «единую и неделимую».

В общем, началась на территории нынешней Латвии самая настоящая свалка, когда все против всех воюют. Гражданская война, если всё называть своими именами. Но о Гражданской войне в Латвии – тема особого разговора, а собственно к Валке отношение имеет один из её эпизодов.

7 октября 1919 года полковник Павел Бермондт-Авалов, сильно обидевшись на суверенное латвийское правительство Карлиса Ульманиса, не пропустившее к Двинску (ныне Даугавпилс) формально как бы входящие в состав Северо-Западной армии генерал Николая Юденича, но фактически действовавшие совершенно самостоятельно части Западной добровольческой армии, взял да и повернул их на Ригу. Да так успешно повернул, что уже через день они заняли западные, левобережные предместья латвийской столицы.

Прекрасно понимая, что дело тут – совсем не уха, Карлис Ульманис и всё его правительство быстренько перемещаются в Венден и уже оттуда начинают взывать о помощи. В первую очередь тех, кто ближе к месту разворачивающихся событий – эстонское правительство и английскую эскадру крейсеров, которая должна была поддержать наступление Юденича на Петроград, нейтрализовав Красный Балтийский флот и захватив береговые форты в Финском заливе.

В результате свои задачи Северо-Западной армии пришлось решать самостоятельно. А английские крейсеры, поменяв курс, бросили якоря на Рижском рейде. Вскорости к ним подтянулись и эстонские части, в состав которых входили четыре бронепоезда. Их артиллерия, вкупе с корабельными орудиями эскадры, стала тем самым фактором, с которым частям Бермондт-Авалова было уже трудно спорить.

16 октября наступление Западной добровольческой армии захлебнулось. Но выбить аваловцев из левобережной части Риги удалось почти через месяц – к утру 11 ноября. После этого началось постепенное оттеснение частей Бермондт-Авалова к границам Восточной Пруссии, куда они и отступили в конце декабря...

Тем бы всей этой истории и закончиться. Так нет! Эстонское правительство, в счет возмещения понесенных ими военных расходов, потребовало от своих латвийских коллег ни много ни мало – отдать Эстонии большую часть Валки. Ну, а латышам – куда деваться? Просить – просили? Им помогли? Прошло время разбрасывать камни. Настало – рассчитываться за них.

Так в 1920 году большая, северо-восточная часть Валки, получив новое название – Валга, стала эстонской, а его жители, соответственно, получили гражданство этой страны. По данным на начало 2009 года в Валге проживало чуть больше 14 тыс. человек. Население его латвийского прародителя значительно меньше – 6164 жителей.

Правда, после того как 21 декабря 2007 года и Эстония, и Латвия вошли в Шенгенскую зону, границ между двумя частями когда-то единого города снова не стало. И нынче, вполне возможно, как и в старые добрые времена, эстонцы шастают в Валку за мармеладом, а латыши, им навстречу – в Валгу, за творогом и сметаной.

А ещё на эстонском железнодорожном вокзале в Валге висела бронзовая мемориальная доска. Тут, мол, на этом самом месте, у второй платформы, останавливался и 56 секунд стоял поезд с бронированным вагоном (или броневиком?), на котором Владимир Ильич то ли ехал куда, то ли Апрельские тезисы готовился озвучивать. Но, скорее всего, всё-таки вагоном, броневик – это уже встречающие, в Питере, на площадь к Финляндскому вокзалу подогнали.

Сейчас этой доски уже нет. Наверное, ни мармелад, ни сметана не стали от этого хуже. А вот осадок, горький, появился. И кому только мемориальная доска могла помешать?..

Автор: Koнcтaнтин Kyчep
Просмотров страницы: 106