Рубенс. «Томирис с головой Кира». Жестокость или справедливость?
Историю Томирис – царицы массагетов – поведал Геродот, древнегреческий историк (484–425 годы до новой эры). Соотнести его рассказы с нынешними знаниями географии и этнографии довольно затруднительно. Тем не менее его труды хоть как-то описывают те далекие времена.
«Кир (персидский царь – Б.Р.) задумал подчинить массагетов. Эти массагеты, как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на востоке по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив исседонов. Иные считают их также скифским племенем». (здесь и далее – цитаты из Геродота)*.
По Геродоту, «с запада Кавказ граничит с так называемым Каспийским морем, а на востоке по направлению к восходу солнца к нему примыкает безграничная необозримая равнина. Значительную часть этой огромной равнины занимают упомянутые массагеты».
«Массагеты носят одежду, подобную скифской... Есть у них обычно также луки, копья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи. Но все металлические части копий, стрел и боевых секир они изготовляют из меди, а головные уборы, пояса и перевязи украшают золотом. Железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии.
Если кто у них доживет до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных животных и поедают. Так умереть – для них величайшее блаженство».
«Много было у Кира весьма важных побудительных причин для этого похода. Прежде всего – способ его рождения, так как он мнил себя сверхчеловеком, а затем – счастье, которое сопутствовало ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который ополчался Кир, не мог избежать своей участи».
К царице Томирис «...Кир отправил послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать ее своей женой. Однако Томирис поняла, что Кир сватается не к ней, а домогается царства массагетов, и отказала ему. Тогда Кир, так как ему не удалось хитростью добиться цели, открыто пошел войной на массагетов.
Для переправы войска царь приказал построить понтонные мосты через реку <Аракс>, а на судах, из которых состояли мосты, воздвигнуть башни.
Пока войско Кира было занято этими работами, Томирис велела через глашатая сказать Киру вот что: «Царь мидян! Отступись от своего намерения. Ведь ты не можешь знать заранее, пойдет ли тебе на благо или нет сооружение этих мостов.
Оставь это, царствуй над своей державой и не завидуй тому, что мы властвуем над нашей. Но ты, конечно, не захочешь последовать этому совету, а предпочтешь действовать как угодно, но не сохранять мир.
Если же ты страстно желаешь напасть на массагетов, то прекрати работы по строительству моста через реку. Переходи спокойно в нашу страну, так как мы отойдем от реки на расстояние трехдневного пути. А если ты предпочитаешь допустить нас в свою землю, то поступи так же».
После этого Кир призвал к себе вельмож, изложил им дело и спросил совета, как ему поступить. Все единогласно сошлись на том, что следует ожидать Томирис с ее войсками здесь, на этой земле.
Присутствующий на совещании лидиец Крез не одобрил, однако, это решение. Он высказал свое возражение в таких словах:
«...если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то вот какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою державу. Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в свою сторону, но вторгнутся в твои владения.
В случае же победы над врагом твой успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил массагетов в их стране и стал преследовать бегущих. Я хочу сравнить твои преимущества и их: ведь, разбив неприятеля, ты сможешь прямым путем вторгнуться во владения Томирис.
...Так вот, по-моему, нам следует перейти реку и затем проникнуть в глубь страны, насколько враги отступят, а затем попытаться одолеть их, поступив вот как. Как я узнал, массагетам совершенно незнакома роскошь персидского образа жизни и недоступны ее великие наслаждения.
Поэтому то нужно, думается мне, устроить в нашем стане обильное угощение для этих людей, зарезав множество баранов, и сверх того выставить огромное количество сосудов цельного вина и всевозможных яств.
Приготовив все это, с остальным войском, кроме самой ничтожной части, снова отступить к реке. Ведь если я не обманываюсь <в своем суждении>, то враги при виде такого обилия яств набросятся на них и нам представится возможность совершить великие подвиги».
Кир устроил ловушку: он продвинул свои войска на один дневной переход вглубь территории массагетов и остановился. Массагеты перешли в наступление, разбили персов (Кир специально оставил для них самую слабосильную часть своих войск), и тут...
Огромное количество жареной баранины и вина. Соблазн велик, а человек слаб. Они упились и объелись. И уже никакого боевого охранения, никаких дозоров. Так их Кир и одолел. Мало того, он захватил в плен Скаргаписа – сына Томирис. Скаргапис в плену покончил жизнь самоубийством, не желая терпеть позор.
А Томирис шлет Киру новое послание (она еще не знает о самоубийстве сына): «Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Так вот, послушайся теперь моего доброго совета: выдай моего сына и уходи подобру-поздорову из моей земли... Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я действительно напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен».
Массагеты разгромили Кира, сам Кир погиб.
«А Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех.
Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: «Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому-то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью».
Рубенс изобразил торжество Томирис: голову Кира погружают в чашу с кровью (здесь – отступление от рассказа Геродота, нарисована чаша вместо бурдюка).
Рубенс писал этот сюжет дважды. Более позднее полотно – красочнее, богаче и, пожалуй, сильнее подчеркивает смысл происходящего. На нем присутствуют дети и вельможи разных рангов. Царица как бы дает урок твердости и тем, и другим. Она демонстрирует и свою силу, и свою жестокость по отношению к врагам. Для детей это – наказ, как надо действовать. Для вельмож – предупреждение о том, что их ждет, если они взбунтуются против царицы.
Как пишет «Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства», «этот жестокий сюжет художники использовали в качестве аллегории правосудия, неизбежного возмездия за зло, обман, предательство. Городские магистраты заказывали картины на этот сюжет для размещения их в залах суда. Теологи приводили историю Томирис и Кира как «параллель» ветхозаветной истории Юдифи и Олоферна, а образ царицы, мстящей жестокому царю, рассматривали в качестве прообраза Девы Марии, побеждающей Сатану».
В евангелиях не говорится о том, что дева Мария вступала в борьбу с Сатаной. Но легенда, возникшая в XIII веке в Византийской империи и ставшая популярной в Западной Европе, рассказывает о юноше по имени Теофил, состоявшем на службе у епископа. Он продал душу дьяволу и сделал быструю карьеру, потом раскаялся и обратился за помощью к Марии, которая отобрала расписку Теофила у дьявола. Отсюда – мотив о Марии как о защитнице христиан и победительности Сатаны.
Рубенс. «Томирис с головой Кира». 1622 год
Рубенс. «Томирис с головой Кира». 1620 год.
Автор: Бopиc Poxлeнкo
Просмотров страницы: 298
| 
