Можно ли при помощи почерка корректировать характер?

Никак не могу вспомнить, какой же это актер вложил несколько прочитанных томов математических трудов в один жест разрезания цыпленка. Что актер делает сознательно, то у нас происходит само собой. Сильное влияние, оказанное на нас внешними обстоятельствами или собственными усилиями, активирует некоторые зоны мозга, имеющие особые взаимоотношения с моторной зоной, отвечающей непосредственно за характеристики почерка.

Эти связи могут быть очевидные, например, сильный человек не будет писать вялой лапкой, оставляющей на бумаге малозаметный след. Но с той же степенью нажима, что и у человека мощного и уверенного в себе, может писать и очень слабый, тщедушный, маленький человечек, чья нервность сказывается в давлении на ручку. Правда, по комплексу признаков профессиональные графологи и способные дилетанты все-таки определят, кто есть кто. Наверное.

Разгадывать по почерку характер – это неплохое развлечение и отличный способ поднять собеседнику настроение, обнаружив в нем качества, которыми он может по праву гордиться. Очень приятно общаться с теми, кто видит, чем мы хороши. Неприятно с теми, кто прежде всего смотрит, чем мы плохи. Потому одним людям хочется писать письма и посылать по обычной почте, а другие могут рассчитывать только на СМС, да и то лишь в случае крайней необходимости. Эпистолярный жанр тесно связан с общей доброжелательностью, а не только с наличием времени.

Для того чтобы научиться использовать клочок исписанной бумаги как повод для комплимента, не надо досконально изучать графологию. Но и нельзя лепить что попало. Потому будет совсем нелишне просмотреть, какие характеристики почерка связаны с какими чертами характера, и переформулировать их для себя в положительном ключе. К примеру, если одна и та же буква пишется человеком в одном предложении двумя-тремя разными способами, то нелепо говорить о предрасположенности к шизофрении, но можно упомянуть о высокой спонтанности, любви к разнообразию, большом жизненном опыте, о склонности работать над собой и брать лучшее от других людей, о гибкости и чувствительности. Что хотите видеть в человеке преобладающим при общении с вами, то и стоит называть, если для этого почерк дает повод. Ведь после того, как вы произнесете свой комплимент, само письмо будет напоминать о вас и том хорошем, что вы заметили и оценили. А то, что в памяти, то и в поведении.

Знаете, что делает учитель, чтобы ученик не забывал, что надо писать ровно по строчкам? Думаете, напоминает раз за разом, что нельзя вылазить, и ставит «двойки» выскочившим за строку? Так, конечно, тоже бывает, но хороший учитель поступает иначе. Увидев хоть одну букву, написанную правильно, он говорит: «Посмотри, какой ты здесь был аккуратный!» И что происходит дальше?

А дальше каждая буква, написанная правильно, сопровождается внутренним комментарием: «Я аккуратный. Я хороший, потому что я аккуратный». В результате ученик хороший и аккуратный, и буквы из строк не торчат. И педагогическое мастерство учителя подкрепляется очередным успехом.

У учителя, который говорил, что надо быть аккуратными, надо писать строго по строчкам и что он хороший учитель, почему-то ничего хорошего не выходит. Вроде бы все то же самое, да только между качествами нет связи, нет отношений. В нем самом не прослеживается направленность к добру, связывающая самое мелкой с самым главным. Потому нет доверия, нет интереса, нет старания, нет успехов, нет ничего настоящего, только его личное самомнение и попытка удержаться на своем месте любой ценой.

А теперь посмотрим на себя самих. Мы сами себе мудрые учителя? Или те, которые что-то делают без глубоких связей, без понимания, лишь поддерживая самомнение или увертываясь от угроз?

Если на себя, как на своего собственного учителя, можно положиться, то дальше все просто: прочитайте какой-либо анализ почерка и возьмите то, что показалось важным. Что-то одно, хотя в план будущей работы над собой можно поставить десятки черт характера в связи с с такими информативными признаками, как размер (крупно, мелко), наклон (право- и левонаклонный почерк, градус и постоянство наклона), ширина (сжатость-растянутость), акцентированность (верхней или нижней зоны, начала или конца письма), сила или слабость нажима, упрощенность или украшенность, угловатость или округлость.

Если взять, для примера, подпись Пушкина, то мы увидим слитность написания, говорящую о последовательности, дугообразные связи между буквами – как признак душевности и общительности, небольшую высоту заглавных букв в подтверждение здорового чувства собственного достоинства, приличное расстояние между буквами, свойственное людям с большой свободой в самовыражении, точку в конце, которую любят те, кто умеет доводить дела до окончательного результата.

Если вы человек процесса, а не результата, то, узнав о значении точки, вы будете вспоминать о своем желании завершать дела в конце каждого предложения. А добавление точки к подписи может стать и вовсе революционным преобразованием. Не исключено, что много лет спустя захочется узнать, когда же начались позитивные сдвиги в судьбе, и вы просто найдете в документах тот, в котором впервые появилась подпись с точкой.

Эта информация только для вас, потому что только вы знаете, что отрабатывалось с намерением, а что было случайно перенятой манерой. И хотя случайная черта, скопированная у кого-то, тоже может изменять характер, чем пользуются графотерапевты, настоящая связь может быть известна только тому, кто много раз услышал от своего внутреннего голоса: «Я ставлю точку, потому что умею завершать дела. Я хороший человек, потому что каждое мое дело завершается успешно и приносит только добро». Как-то так.

Надо было попросить в начале статьи написать что-нибудь на листочке. А потом еще раз – после чтения. Но кто нашел нужное для себя, тот и без руководства проведет множество сравнений и испишет сотни строк, добиваясь легкости и автоматизма проявления качеств в письме и в жизни.

Автор: Eлeнa Epмoлoвa
Просмотров страницы: 254