Как русская армия под Смоленском лишила Наполеона иллюзий?

16 августа 1812 года под Смоленском началось первое крупное сражение войны с Наполеоном. Сражение, которое впервые заставило Бонапарта усомниться в благополучном исходе похода в Россию.

Несмотря на все усилия наполеоновских маршалов, две русские армии (Барклая-де-Толли и Багратиона) смогли наконец-то объединиться и теперь представляли грозную силу, способную дать жесткий отпор захватчикам.

Смоленскому сражению предшествовал беспримерный подвиг дивизии Д.П. Неверовского, которая встала на пути наступающих французов, давая возможность объединенной русской армии подготовиться к сражению. Необстрелянная дивизия, только недавно принявшая большое пополнение новобранцев, стойко противостояла корпусам маршалов Мюрата и Нея. Сражаясь практически в окружении, она медленно отступала к Смоленску, не давая французам возможность сходу атаковать основные русские силы, готовящиеся к обороне города. Потеряв почти всю артиллерию и 1,5 тыс. солдат и офицеров, дивизия свою задачу выполнила.

Смоленск в тот период насчитывал всего 15 тысяч жителей, но был окружен мощной крепостной стеной, построенной еще при Борисе Годунове. Но стена не была рассчитана на размещение полевых пушек, имела большие проломы и незакрывающиеся ворота. Вокруг города были старые полуразрушенные земляные укрепления, не представлявшие уже преграды для противника. Поэтому основные бои произошли в городских предместьях.

Утром 16 августа к городу подошли три французские колонны под командованием маршала Нея. Противник предполагал встретить здесь только обескровленную дивизию Неверовского, поэтому с ходу бросился в атаку. Не многим французским солдатам удалось из этой атаки вернуться, так как в городе оказалась не только прославленная дивизия, но и корпус генерала Н.Н. Раевского. Нею пришлось отступить и дожидаться основных сил. К полудню подошла почти вся армия во главе с Наполеоном. Начались массированные артиллерийские обстрелы города и русских позиций.

Наполеон предполагал, что здесь русская армия наконец-то даст ему генеральное сражение и будет разгромлена. Император ошибался. В ожесточенных боях, превративших город в руины, ему не только не удалось разгромить русскую армию, но даже нанести ей существенные потери. Французы окончательно убедились, что легкой прогулки по русским землям не получится, а сопротивление будет только возрастать.

В первый день Бонапарт ожидал, что русская армия выйдет для генерального сражения, но у Барклая-де-Толли были совсем другие планы. Прикрыв обходные пути к городу армией Багратиона, он сосредоточил основные силы на правом берегу Днепра, оставив в Смоленске сильный арьергард с целью задержать французов и нанести им как можно больший урон. Замысел полководца полностью удался.

Ночью Раевский отошел на правый берег, а в город вошел корпус Д.С. Дохтурова и несколько отдельных пехотных частей. На высотах правого берега Днепра Барклай установил дальнобойные батареи, способные обстреливать окрестности города. Противники с нетерпением ждали утра.

Вот как описал события следующего дня известный военный теоретик и историк Жомини, бывший под Смоленском в рядах наступающих французов: «Русские генералы, расположившись на возвышенном правом берегу Днепра, выслали свежий корпус, состоящий из 30 000 человек, чтобы сменить отряд Раевского. Император думал, что они намереваются вступить в открытый бой, и приготовился принять их, но, видя, что они не хотят сами перейти в наступление, приказал начать атаку. Слева Ней атаковал цитадель, справа, с верховья Днепра, наступал Понятовский, а Даву в центре атаковал рославские предместья. Такая атака с разных сторон представляла массу опасностей, так как атакующие подвергались огню ста орудий, расположенных по берегу Днепра. Однако Понятовскому под защитой батареи удалось добраться до бреши, пробитой в стене города, а Ней почти завладел цитаделью. В центре Даву после ужасной битвы выбил из предместий Дохтурова. Но, несмотря на все усилия храбрецов, ничего нельзя было сделать; около самого города, который неприятель мужественно защищал, Наполеон велел собрать всю запасную артиллерию, чтобы пробить брешь в стене, но напрасная попытка - ядра застревали в этих огромных каменных стенах, не производя им никакого ущерба».

Вечером Наполеон был вынужден отвести войска, которые так и не смогли прорваться в город, на исходные позиции. Начался очередной усиленный артиллерийский обстрел. Ночью французы предприняли еще одну атаку, надеясь в темноте прорваться в Смоленск, но были отбиты с большими потерями.

Ночью на военном совете, проведенном Барклаем-де-Толли, было принято решение оставить город и продолжить отступление. Сражение под Смоленском свою цель выполнило. Французам был нанесен серьезный урон и продемонстрирована стойкость и решимость русских войск.

К утру в Смоленске остались только арьергарды русских войск, которые, оказав французам недолгое сопротивление и существенно замедлив их наступление, тоже отошли от города. Сражение закончилось совсем не так, как ожидал французский император. Его лучшая в Европе армия в течение целого дня не могла справиться с одним русским корпусом, было о чем призадуматься. К сожалению, должных выводов Наполеон сделать не смог или не захотел.

Его въезд в сожженный город отнюдь не был триумфальным. Вот как вспоминал об этом Жомини: «Въезд Наполеона в Смоленск был еще более зловещ, чем это было даже в Вильне, несмотря на то, что наше вступление в Вильну сопровождалось ее полным разрушением. Вся армия считала Смоленск концом своего утомительного похода. Все рассчитывали войти в город, изобилующий всем необходимым, и здесь отдохнуть как следует. Все отважные, рискованные предприятия действуют на чернь совершенно особенным образом. Войска, утомленные тяжелым и гибельным походом, видя, как цель этого похода все от них удаляется и удаляется, начали беспокоиться, вспоминая огромное расстояние, отделяющее их от Франции; было решено остановиться в Смоленске, но теперь это стало невозможным. Немудрено, что войска упали духом!». Именно этого и добивался Барклай, давая сражение у стен древней русской крепости.

Французы попытались преследовать русскую армию, но были остановлены её арьергардами у Валутиной горы. Разгорелся жестокий бой, которым сначала руководил генерал А.П. Ермолов, а затем и сам Барклай. В течение целого дня русские сдерживали яростные атаки корпусов Нея и Мюрата, пытавшихся реабилитироваться за неудачные действия под Смоленском. Стойкость русских арьергардов у Валутиной горы позволила основным силам армии организованно отойти и оторваться от противника.

Удивило французов и громадное мужество, с которым сражались русские солдаты. Вот что записал в пояснении к своему рисунку «Смоленск, на правом берегу Днепра, 19 августа 1812 г. (Убитый егерь)» сопровождавший армию художник Х. В. Фабер дю Фор: «Среди вражеских стрелков, засевших в садах на правом берегу Днепра, один в особенности выделялся своей отвагой и стойкостью. Поместившийся как раз против нас, на самом берегу за ивами, и которого мы не могли заставить молчать ни сосредоточенным против него ружейным огнем, ни даже действием одного специально против него назначенного орудия, разбившего все деревья, из-за которых он действовал, он все не унимался и замолчал только к ночи. А когда на другой день по переходе на правый берег мы заглянули из любопытства на эту достопамятную позицию русского стрелка, то в груде искалеченных и расщепленных деревьев увидали распростертого ниц и убитого ядром нашего противника унтер-офицера егерского полка, мужественно павшего здесь на своем посту».

В Смоленском сражении, по оценке Клаузевица, французская армия потеряла около 20 тысяч человек. Главный французский медик Ларей представил официальные сведения о потерях армии в 1200 убитых и 6 тысяч раненых. Не секрет, что официальные сводки в таких случаях занижались в 1,5-2 раза. Урон французской армии был весьма ощутим, а темп наступления значительно снизился, так как пришлось несколько дней простоять под Смоленском, приводя войска в порядок. Но главное, французы наконец-то поняли, что война развивается совсем не так, как им представлялось вначале. Даже в записках Жомини зазвучали тревожные нотки: «Можно было предвидеть, что ко всем лишениям, перенесенным нами в Литве, здесь еще присоединятся все ужасы национальной войны. Мы найдем здесь новую Испанию, но Испанию без полей, без виноградников, без городов; мы не найдем здесь, конечно, Сарагосы, так как все деревянные дома были во власти огня благодаря поджогам и гранатам, но не менее ужасные препятствия, только в другом роде, ожидали здесь наступающую армию». Он еще не мог предполагать, что впереди ждет грандиозное Бородинское сражение, сожженная Москва и позорное бегство, которое обернется крахом империи Наполеона. Крахом, первые предпосылки которого родились здесь, под стенами древнего Смоленска.

П. Гесс. Сражение под Смоленском

Х. В. Фабер дю Фор. Смоленск, 17 августа 1812 г., 10 часов вечера

Литография П. Лакруа по рисунку А. Адама. Смоленск 18 августа

П. Гесс. Сражение при Валутиной горе

Х. В. Фабер дю Фор. Смоленск, на правом берегу Днепра, 19 августа 1812 г. (Убитый егерь)

Автор: Bлaдимиp Poгoзa
Просмотров страницы: 271